Илья Лагутенко: «Придется брать уроки чеченского» — Труд

Илья Лагутенко: «Придется брать уроки чеченского».

Знаменитая группа «Мумий Тролль» поехала с новой программой в Чечню.

Сегодня одна из самых интеллектуальных русских рок-команд впервые выступит с концертом в Грозном. О том, как возникла мысль выступить в столице Чечни, рассказал лидер «Троллей» Илья Лагутенко.

— Чья идея концерта — ваша или позвали в гости кавказцы?

— Пару лет назад мы выступали в Нальчике, и на наш концерт приехало много молодых ребят из Чечни — мы познакомились после концерта, и они пообещали нам, что мы обязательно встретимся на концерте в Грозном. Сдержали свое кавказское мужское слово — не иначе. Что касается нас, то встреча с желающими услышать «Мумий Тролль» живьем — главная составляющая нашей творческой жизни. Расстояние и границы для нас не помеха.

Может, даже споем песню на чеченском языке, только придется взять у ребят пару уроков. Но я все схватываю на лету! Что касается программы, мы ее готовили при помощи поклонников. На сайте IKRA.TV они всегда делятся своими мыслями. Кстати, не только о любимых песнях, но и о жизни вообще. Добро пожаловать!

— Вы недавно презентовали в Москве альбом «Редкие земли». Это первый ваш такой опыт — когда программа долго «варится» и подбирается на протяжении целого десятилетия?

— Второй такой опыт на подходе, но его выдержка уже 25 лет. А трилогию завершим только через 100 лет.

— В какой момент, оглядывая накопившееся, вы уловили «концепцию», настроение будущего диска и уже стали подбирать песни (а может, и специально сочинять) именно под это настроение?

— Уловил настроения среди активистов нашей социальной сети в интернете, о которой я вам уже сказал. Время от времени они начинают делиться мыслями о песнях, которые не совсем хорошо известны широким массам. А иногда даже и я про них забываю. Они миражи: то есть-то нет. Но иногда миражи превращаются в реальность. По крайней мере в нашем мире это так.

— Вы посвятили пластинку Василию Аксенову, но известно, что вы с ним не были лично знакомы. В чем же, собственно, влияние Аксенова на вас? Есть ли среди его книг самая для вас дорогая?

— «Остров Крым», бесспорно, одна из великих вещей. Я ценю создание детальной атмосферы у писателей и в кино больше всего на свете. Помимо таланта это требует очень большого труда. Причем проходят десятилетия, а книга остается весьма понятной и современной.

— А вам известно что-либо об отношении Василия Павловича к вам и вашей музыке?

— Мне передавали, что «Мумий Троллем» он интересовался и хотел бы видеть в качестве гостей в рамках программы, которую однажды задумывал один из телеканалов. Программе этой не суждено было сбыться, Василий Павлович тяжело заболел. Так что здесь все остается загадкой: так ли это или, может, и наврали мне…

— Некоторые из песен альбома написаны довольно давно. Были ли среди них такие, что потребовали какого-то переосмысления, переозвучания? А что пошло в совершенно изначальном виде?

— Песня «Лучи» была опубликована в варианте, который записан непосредственно в момент сочинения этой песни. Хотя существовали разные студийные и концертные версии, мне этот самый первый дубль до сих пор нравится больше всего. Вообще-то такого принципа и хотелось придерживаться: самый первый дубль лучше всего отражает настроение момента.

— Песни, должно быть, возвращали вас в какие-то жизненные ситуации соответствующих времен. Куда вернуться было радостнее всего?

— Радостнее всего смотреть вперед. Ей-богу! Сегодня я поднимаю, что «Мумий Тролль» никак не утратил своей актуальности ни в звучании, ни в разговоре с текущим временем. Такое своеобразное подведение итогов очень даже вдохновляет. Получается то, что я делаю сейчас, оно, может, даже опережает события. Значит, я строю будущее своими руками!

— Где и когда было такое бесснежное морозное Рождество, про которое поется в песне «С новым годом, крошка»?

— В Приморье, где я вырос, мы всегда мечтали о большом снеге! Именно потому, что его было мало, я не научился кататься ни на коньках, ни на лыжах. То ли его сдувало сильными ветрами, то ли это было глобальное изменение климата в действии. Но снегопады были очень редки для декабря.

— Про песни «Другие места» и «Масло» вы говорили, что они написаны в переломную эпоху, когда менялись тысячелетия, власть на Руси… Это потому они вышли такими смутно-тревожными? И, ради Бога, не обижайтесь, но как все-таки расшифровать их тексты, которые — сплошная загадка? Кто это — та, которая получает «сверхточные сигналы в 6 утра»? С кем «не оставь меня с нею с одною, станет страшно за фары машины…»?

— В моих текстах нет ни одного лишнего слова, поверьте моему честному слову. Похоже, надо будет открыть ежедневное приложение к газете «Труд» — «Твое понимание строчек МТ». Ведь докопаться до истины — это тоже труд, не так ли?

— А песня «Нет, нет, нет» — наверное, ближе к сегодняшним дням? Потому что в ней такая спокойная, мудро-воспоминательная интонация.

— Я не знаю, почему песни получаются теми или иными. Они такими получаются. Я их не специально пишу. Они приходят, как…времена года, если хотите.

— Все рецензенты сходятся на том, что ваш стиль очень изменился после недавних длительных турне по Америке.

— Мы очень много играли в маленьких рок-клубах на правах абсолютно никому неизвестной группы с другого континента. Слова песен по определению непонятны для новой публики. Видимо, приходят какие-то навыки, как заставлять эту музыку телепортироваться в голову иностранного слушателя. Видимо, отголоски и на своих слышны…

— Какие американские впечатления особенно повлияли на вас?

— В Кембридже у нас случилось приключение с автобусом. Заблокировало дверь. Выяснилось, что один из поклонников просит подписать двухдолларовую купюру на память. Я объясняю, что это плохая примета: дескать, что-нибудь случится, и он эти деньги потеряет. В истерике он продолжает требовать подписать. Подписываю. В следующий момент в автобусе пропадает давление.

Дверь не открывается. Водитель на законном отдыхе, его мобильный отключен. Деньги остаются в автобусе, поклонники — на улице. После двух часов ожидания они уходят. На улице также остается Пунга (барабанщик «Мумий Тролля» Олег Пунгин) — прохожие подсаживают его, чтобы он все-таки пролез в окно автобуса. Парни-добровольцы так разошлись, что Олег влетел в автобус горизонтально — как Супермен, вытянув вперед руки.

— В вашей жизни большую роль сыграл и Китай — вы ведь китаевед по образованию, много в этой стране бывали. Чем та публика особенна? И чем ее может пронять русский музыкант? А какие вещи, понятные нам, с трудом доходят до них?

— Моя первая поездка в Китай случилась во время учебы в Дальневосточном государственном университете в 1991 году. У нас существовала программа обмена студентами. Я объездил всю Поднебесную, можно сказать, изучил страну изнутри: жил в общежитиях, общался с народом, путешествовал, в том числе и на велосипеде.

И Китай меня абсолютно покорил. Тем, что он другой. Китайцы, кстати, приветливы и любопытны по отношению к иностранцам. И жить там довольно легко, особенно если знаешь язык и элементарные традиции. Хотя вы автоматически должны очень любить людей! Побыть наедине среди миллиарда китайцев вам вряд ли удастся.

— Недавно ваша песня пришлась очень кстати во время тура по Украине, как раз когда там решался вопрос о судьбе русского флота в Севастополе.

— В песне «Смог» я действительно пытался выразить свой взгляд на судьбы военных моряков, в том числе и задумываясь, как подчас судьба разводит в стороны экипаж, который однажды был единым целым. Я служил в КТОФ (Краснознаменном Тихоокеанском флоте) в 87–89 годах, и наша небольшая часть действительно была и осталась как «экипаж-семья» — русские, украинцы, грузины… Мне очень сложно понять некоторые вещи, которые происходят сейчас. Смог в песне и смог в Раде — это, конечно, совпадение. Я не ожидал такого пророчества от себя.

— О вас говорят как о человеке, введшем моду на запись альбомов на престижных зарубежных студиях. Но разве недостаточно качественных студий в России?

— Некоторые говорят: а зачем тебе вообще записываться на этих дорогих студиях в Лондоне, Нью-Йорке… Можно и у нас. Можно, но одно дело сидеть в душном подвале с туалетом в подсобке или ездить в студию по три часа в пробке… А можно и по-другому. Недавно мы построили в Подмосковье на Новой Риге свою студию «Рок-гараж». Там записываются самые разные музыканты, и мы сами. Уже приезжают даже из-за рубежа. На мой взгляд, вообще уровень студии определяется не списком дорогущей аппаратуры, а настроением, которое она создает у музыканта. И впечатлениями, которые потом фиксируются в записи.

— У вас помимо музыки много параллельных проектов — участие в кино «Ночной дозор», написание книг…

— Готовится к выпуску моя вторая книга из серии «Книга Странствий», она будет про Север. Я, признаюсь вам честно, никогда не бредил идеей блеснуть на литературном поприще. И на предложения поучаствовать в подготовке биографических книг о «Мумий Тролле» всегда отвечал с усмешкой. Потому что казалось, что время еще не пришло или что это должен делать кто-то другой, точно не я. Но представители издательства «Жук», в итоге выпустившего «Книгу странствий», убедили меня, что не надо думать об этом слишком серьезно. Они нашли нужную повествовательную форму.

Это даже не истории, которые я рассказываю о своих путешествиях, а как бы ответы на вопросы друзей о том, где я был и что делал, пока они меня не видели или до того, как мы познакомились. Возникла идея сделать из этого иллюстративную историю, в которой были бы Восток, Запад, Север и Юг. Но без жесткой привязки к компасу, а с привязкой к личным впечатлениям. А поскольку я вырос во Владивостоке и бОльшую часть жизни, формально говоря, провел там, то с Востока решили и начать. В книге про Север будет меньше текста и больше фотографий, потому что Север ведь безмолвный.

Север для меня — это места, где есть снег. Москва, скажем. Или вот, например, несколько лет назад мы всей группой были в Гренландии, выступали там. Эта поездка оказалась одним из самых запоминающихся эпизодов в нашей гастрольной деятельности. На тот момент, когда мы там появились, мы были второй группой за всю историю, которая посетила это место. В книжке «Север», над которой я сейчас работаю, будет и про Гренландию, и про Камчатку с Чукоткой, и про Канаду, и про северные американские штаты, где мы побывали в ходе нашего американского тура.

— Как-то развивается эпопея по изучению дальневосточного тигра, в которой вы участвуете?

— Недавно принимал участие в съемках социального видео в защиту тигра. На экране пришлось вживаться в образ этого опасного и красивого животного. Самым эффектным трюком был прыжок на камеру, летал по-настоящему. Ролик выдвинули участвовать в конкурсной программе фестиваля «Каннские львы — 2010».

— После Грозного и Петербурга в вашем концертном графике пауза до осени. Как предпочитаете отдыхать? Уезжаете на модные курорты или в ваш любимый Китай?

— Поменьше бестолковой суеты. Мне вполне хорошо дома. Иногда откликаюсь на предложения друзей, они всегда знают, что мне подходит.

Резюме

Илья Лагутенко, рок-музыкант

Родился: 16 октября 1968 года в Москве. В 1969 году после смерти отца семья переехала во Владивосток. Учился в школе с углубленным изучением китайского языка. Первую музыкаль-ную группу «Бонни Пи» основал в возрасте 11 лет. В 1992-м окончил Дальневосточный университет. Служил на флоте. В 1983 году основал группу «Мумий Тролль».

Первый успех — альбом «Морская» (1997). Имеет сына Игоря от первого брака и дочь Виви от модели Анны Жуковой, на которой женился в 2008-м.

Выбор

Лучшие альбомы группы «Мумий Тролль»

«Морская» (1997)

Альбом, положивший начало мумий-троллемании. Записан с английскими музыкантами. Что ни песня, то хит: «Девочка», «Утекай», «Скорость».

«Икра» (1997)

Альбом, перевернувший русский рок. Сделан жестче и смелее, чем «Морская». Включает песни «Ранетка», «Алмазами», «Далеко».

«VIII» (2008)

Двойной альбом, ознаменовавший возвращение «Мумий Тролля» после ряда спорных пластинок. Песни эффектные, как на подбор.

Бирюков Сергей