Илья Лагутенко: «Чтение не только скрашивает дорогу, но и позволяет быстрее адаптироваться к новому месту» — Правкнига

Илья Лагутенко: «Чтение не только скрашивает дорогу, но и позволяет быстрее адаптироваться к новому месту»

Интернет-портал «Правкнига.Ру» начинает серию интервью с известными, хотя и подчас неоднозначными людьми, проявившими свое небезразличие к миру книг. Первая беседа — с известным российским рок-музыкантом, лидером группы «Мумий Тролль», писателем и актером Ильей Лагутенко.

— Илья, недавно Вы приняли участие в социально-информационном проекте «Читай книги — будь личностью!» Насколько важен лично для Вас этот проект? Какое место книга занимала в становлении Вашей личности и какое занимает в Вашей современной жизни?

— Я готов поддержать любые инициативы, лишь бы люди не думали, что в жизни есть место скуке. Я вырос в 70–80-х, когда, кроме книг, не было никаких источников ни знаний, ни развлечений. Официальное кино, музыка и телевидение казались мне серыми и абсолютно не вдохновляющими. Кстати, интересных книг в магазине просто так было не купить. Я был записан в несколько библиотек, где приходилось стоять в очередях и ждать месяцами книгу, которую хотелось прочитать. Сейчас все стало проще. Найти любую книгу на любую интересующую тему не составляет никакого труда. Я не привязан к бумаге, меня устраивают электронные версии. Для меня информация важнее ее воплощения физически. Я много нахожусь в пути, чтение не только скрашивает дорогу, но и позволяет быстрее адаптироваться к новому месту.

— В рамках упомянутого проекта Вы уделили особое внимание электронным книгам. Считаете ли Вы, что традиционная бумажная книга сегодня уходит на второй план, освобождая место для более современных ридеров?

— Это неоспоримый факт. Что уже случилось в музыке, будет и с книгами. Некоторому количеству человек все равно будет важен момент физического обладания, например, любимой пластинкой или книгой. Меломаны и букинисты никуда не денутся, но так или иначе мы приспособимся к новинкам технического прогресса.

— В творчестве многих отечественных рок-музыкантов нередко встречаются всевозможные литературные аллюзии и реминисценции. Так, у покойного Егора Летова это было едва ли не основанием его поэтического творчества. Насколько Вам близок подобный прием?

— Я стараюсь избегать каких-либо прямых обращений, для меня интереснее создавать что-то абсолютно свое, хотя у меня был опыт переложения китайской традиционной поэзии в русло поп-музыки. Это был больше культурный эксперимент, нежели законченная работа.

— В свое время Вы сыграли в «Ночном дозоре» роль вампира. Тогда это было лишь эпизодом, сегодня же книжная и кинематографическая «вампиромания» фактически поглотила множество детей и подростков. Как Вы, с вашим «вампирским опытом», относитесь к подобному явлению? Почему вампиры стали популярнее тех же муми-троллей?

— В человеческой мифологии не так много каких-то состоявшихся образов, которые можно адаптировать к разным культурам и времени. Собственно популярность таких образов просто движется по спиралям. Ничего особенного, в моем детстве меня привлекали пираты и инопланетяне. Кошечки Кити, кстати, я думаю, гораздо популярнее всех вампиров разом в сегодняшнем мире массовой культуры.

— Пару лет назад вышла Ваша первая книга — «Книга странствий. Мой восток», в которой Вы показали себя не только как путешественник-рассказчик, но и как профессиональный востоковед. Расскажите, какую цель преследовал этот проект?

— Это больше фиксирование момента дома и вдали от него. Что-то сходное с краткими рассказами друзьям и знакомым о служебной командировке или, наоборот, ответ на вопрос, откуда ты приехал. Я вырос на российском Дальнем Востоке, хотя в мире это понятие не ассоциируют с Россией, а больше с Китаем и Японией, то, что мы называем Азией. Это такие забавные лингвистические парадоксы, которые нельзя серьезно рассматривать. Это определенный страноведческий опыт, который доступен сейчас каждому.

— Любопытно, что начало вышедшей книги — это практически мемуары. Не рановато ли? Ведь данный жанр обычно подразумевает некое ценностное «назидание потомкам». Или же Вы чувствуете, что Вам уже есть что сказать следующему поколению? В частности, своему уже достаточно взрослому сыну.

— У меня нет никакого желания разбирать свою жизнь по полочкам, тем более, ставить в пример даже собственным детям. У каждого из нас своя судьба, на которую мы теоретически имеем возможность влиять, но практически идем вслед за своей «звездой». Кавычки в этом слове не случайны, я уверен, что вы назовете эту данность другими словами, но общая мысль у нас будет одна.

— Известно, что у Вас очень интересная история рода. Не планируете ли Вы рассказать о своих выдающихся предках? И вообще, если можно, ответьте на самый банальный журналистский вопрос о «творческих планах», но не столько в музыкальном, сколько в литературном разрезе.

— Я очень настороженно отношусь к любым историям об историях. Любое преломление через собственное мнение рассказчика уже искажает истину. Мне интереснее то, что люди непосредственно отдают от себя миру, будь то плод их труда, образы или идеи. Если они остаются жить, значит, все было не зря. Время расставляет все на свои места.

Лина Лобач