«Главный Тролль». «Маруся», N2.

Девять лет назад четверо парней из Владивостока решили создать свою группу. За первые три года существования коллектив успел сменить с десяток названий — «Boney P», «Шок», «Панк-рок бульдог» и так далее. Вся эта солянка не очень-то запоминалась и не была оригинальной. Через четыре года у Ильи, с детства помешанного на книжке про Мумми-тролля и получившего однажды такое же прозвище, возникла идея: да это же отличная «фишка» для имени группы! Было заменено две буквы, после чего название приобрело двойной смысл и из по-детски смешного превратилось в непонтно-странное. Уже через полгода песни группы стали известны чуть ли не всему молодому и не очень молодому населению Дальнего Востока. Однако закономерного итога-попытки завоевать Москву или Питер не последовало: главный «Мумий Тролль», Лагутенко, закончивший к тому времени институт, уехал работать: сначала в Китай, потом в Англию.Трое его друзей остались во Владивостоке — корпеть над песнями, тексты и ноты которых регулярно высылались их вокалистом, вовсе не собирающимся отказываться от музыки. Мало того, в Лондоне он познакомился с Севой Новгородцевым и начал работу над альбомом «Морская» и Москва и Питер сдались без боя. Стали даже поговаривать о новой «фанатической болезни» — «мумий-мании».

- Илья, десять лет назад ты предполагал такой успех?

- Конечно! Мы даже думали, что он будет гораздо больше. И не ставили для себя никаких рамок-просто верили, и все. Я очень терпеливый человек и ничего не хочу получить сразу. Иногда, правда, это случается само собой-тогда просто радуюсь. Мне не свойственны какие-либо амбиции, шокирующие и безумные поступки — я тихий и законопослушный. С детства не был обделен вниманием — лишнего мне не требуется и сейчас. Я не хочу что-либо нарочно делать, чтобы нравиться людям-мне просто очень хочется нравиться. Даже своей внешностью я обычно занимаюсь сам. Конечно, когда-нибудь, может, заведу собственного парикмахера, стилиста, массажиста и прочих. Мы найдем общий язык, я смогу удовлетворить их материальные запросы, и мы все заживем и весело-пока это нереально.

- Неужели тебе никогда не хотелось немного похулиганить?

- Ну почему же?! И сейчас хочется. Мы очень здорово подурачились, когда снимали клип на песню «Не Звезда». Мы все очень любим повыпендриваться перед камерами. Просто обожаем что-либо покрушить и поломать. Например, реквизит, причем, в первом же дубле. В результате окружающие хватаются за голову и думают, что же делать.

- Многие рок-звезды тоже обожали ломать во время выступления колонки, разбивать гитары…

- На самом деле крушить можно все. Была бы только голова на плечах… Но тогда это уже не нужно.

- Ты такой тихий и законопослушный, считаешь себя домашним человеком или нет?

- По складу души-да, а по жизни получается, что нет. У меня с детства вообще-то нет собственного дома. Я-кочевник. Кочую с детства, побывал везде: от Байкала до Амура.

- Бывают ли в жизни моменты, когда ты понимаешь, что именно уюта не хватает?

- Сейчас у меня нет адреса и телефона-вещей, благодаря которым меня могли бы донимать поклонницы. Я не смотрю телевизор, потому что его у меня нет, и не имею слбственного холодильника. Зато если у моих друзей есть дом, я чувствую себя там как дома. Я смотрю их телевизор, эксплуатирую телефон и всегда знаю, что в их холодильнике найдетс что-нибудь вкусное. Не иметь вещей-в этом что-то есть. Впрочем, мой образ жизни заставлет быть неприхотливым.

- А что собой представляет загадочный «мумий-дом»?

- Мы там живем, находясь в Москве. Я не знаю, снят он или даже куплен-этим занимается наш директор. Это самое обычное здание с типичной планироврой-никаких тебе джакузи, трехэтажных гостинных и так далее. Это просто дом «Мумий Тролля». Он пока не успел стать культовым: мы еще не развесили различных табличек, вывесок, дареных сувениров. Некогда. К тому же, не думаю, что местный жэк будет очень рад, если вслед за появившимися вывесками начнется паломничество.

- А какую вывеску ты бы там повесил?

- «Владивосток-2000».

- У тебя легкий характер?

- Не знаю. Лене со мной очень тяжело. Я все время стараюсь что-то делать, чтобы ей стало легче, а она говорит, что не становиться. А так… У меня редко бывает по-настоящему плохое настроение, и мало что выбивает меня из колеи. Разве, что депрессии окружающих. И песни я никогда не пишу, когда плохо. Только в те минуты, когда хорошо и счастливо.

- Ты любишь праздники?

- Конечно. Можно приехать на гастроли и сообщить: «А у меня на днях был день рождения!» И начинается праздник. Хотя я не люблю разыгрывать других: чем больше это делаешь, тем больше сам же и попадаешься на подобные уловки. Жизнь-это большой розыгрыш. Мен и так постоянно разыгрывают, а попадаюсь. Это мой самый большой недостаток: я до сих пор верю людям.

- Какой самый оригинальный подарок тебе дарили на день рождения?

- Мне однажды подарили этого…Он назывался-«Гном садовый“. Даже этикетка была с надписью. Я до сих пор не знаю, то ли это его им то ли его полагалось ставить в сад.

- Твой сын не думает стать музыкантом?

- То, о чем он думает, известно только ему. Хотя он перепел, кажется, все мои песни. Но я никогда не буду указывать, чем ему заниматься, а чем нет. Он у меня очень самостоятельный и деловитый человечек. Я в его годы был гораздо капризнее.

- А ты в его возрасте уже задумывался о сцене?

- В девять лет я мечтал о машинке с открывающимися дверцами. Она у меня появилась-я спал и видел вторую. Потом-игрушечную железную дорогую. Рецепт, как стать звездой, был написан лет в пятнадцать одновремнно с рецептом, как делать жвачку. Тогда в городе было полно японской жвачки. Мы садились за словарь и старательно переводили, из чего она состоит. Но были такие слова, значени которых не знаю до сих пор. Поэтому сделать жвачку так и не удалось. Так и с музыкой. В пятнадцать лет я был звездой-сейчас я уже не звезда. Я только учусь быть музыкантом.

- Что ты не любишь больше всего?

- Непорядочных людей. А еще-жару. Каждое утро вся наша группа мерзнет. Зимой ли, летом-неважно. Такая вот картина получается: зябко, открытое окно, снег, батареи не греют.

- Какие девушки тебя нравятся?

- Высокие, невысокие, блондинки, брюнетки, курящие, некурящие, длинноволосые, бритые. Несмотря на это, мне всегда хочется:“Моя дорога женя, я тебя очень люблю!» Чтобы это услышали все на свете и, в первую очередь, она. Когда мы в первый раз встретились на владивостокской дискотеке «Радость», я понял, что должен увидеть ее еще раз. И увидел. Потом еще и еще. В результате мы поженились.

- Складывается такое впечатление, что ты кочуешь между гастролями, концертами, записями. А ведь у тебя еще и серьезная работа, да и, наверное, хочется порой просто почитать на диване какую-нибудь книжку?

- Слава Богу, я не глава фирмы-поэтому у меня очень гибкий рабочий график. Я все успеваю. А читаю все запоем, особенно классиков. Я не являюсь приверженцем какой-то определенной литературы: русской, английской, китайской и так далее. Только что в самолете я перечитывал в который раз «Мертвые души», до этого брал с собой все ту же книжку про Мумми-тролля. Хотя «рекордсменом» по количеству перелетов и городов были руды Шопегауэра. Сейчас я изучаю какую-то американскую книгу о том, как делать шоу-бизнес. До конца, правда, я ее не прочел, поэтому, что такое шоу-бизнес, еще не понял.

- Ты не задумывался заняться литературным творчеством?

- Было время, я пописывал рассказы. Давно, чуть ли не в школе. Может быть, потом, когда перестанут слушать мои песни и покупать кассеты, я начну издавать книжки, выпускать альбомы с собственными или чужими фотографиями. Нужно же будет что-то делать? Но я слишком плохо вижу(даже в очках), что бы разглядеть себя лет через тридцать.

- А вдруг такое время когда-нибудь наступит? Эта мысль пугает тебя?

- Сегодня я боюсь одного. Боюсь панически: вдруг пойдет снег, дороги заметет и не попаду домой?