Отрывок из книги Михаила Козырева «Мой Rock-N-Roll» — OM light

Отрывок из книги Михаила Козырева «Мой Rock-N-Roll»

Раздел: 13 встреч, вторая часть, первая публикация.

ИЛЬЯ ЛАГУТЕНКО

Илья Лагутенко

«Вот сижу я перед тобой, сзади

нас играет реггей.

Где я сижу в настоящий момент, меня не очень интересует.

Я буду там, где я нужен»

Вскоре группа «Мумий Тролль» стала группой в полном смысле: Илья подобрал соратников, с которыми будет вместе долгие годы. Если у Туве Янсон компанию Мумий Троллю составляли Снорк, Хемуль и Снусмумрик, то с нашим героем рядом встали Сдвиг, Цалер и Пунга. Басист Сдвиг и барабанщик Олег Пунгин — с Дальнего Востока, гитарист и мультиинструменталист Юра Цалер — с Урала. По общему мнению, бытующему в музыкальной индустрии, это один из самых сильных профессиональных составов в стране. С ними Земфира записывала альбомы. Но для меня красота группы «Мумий Тролль» еще и в том, что они — БАНДА! Я преклоняюсь перед группами, которые много лет делают музыку вместе. В их творческом долголетии есть мудрость и терпимость. Как правильно, такие группы вызревают, как вино, с годами играю музыку все с большим наслаждением для себя и для поклонников. Эти четверо — характеры. Перцы. Без любого из музыкантов группа не погибнет, но и каждый из них точно не пропадет. Илья Лагутенко — звезда и лидер такого калибра, что мог бы относиться к составу своей группы так, как БГ или Земфира, регулярно меняя музыкантов. Но он этого не делает. В любой группе возникают конфликты. У любого лидера возникает мысль «Что я держусь за этого, постоянная с ним проблема?! А вот есть отличный музыкант, лучше играет, сейчас свободен…» Лагутенко всегда делает выбор в пользу своих соратников. Я восхищаюсь этим.

Андрей Бухарин и Михаил Козырев

(итоги опроса журнала «ОМ» и «Радио Максимум» 1997 г.)

«Группа, фактически дебютировавшая для широкой публики в этом году, добилась успеха не только в коммерческом отношении (кассеты и компакт-диски МТ продаются не меньшими тиражами, чем у самых популярных представителей отечественной эстрады), но и фактически единодушного признания у профессионалов»

«В середине 90-х нам казалось, что мы сейчас всем привьем музыкальную культуру, откроем двери, начнется невероятный подъем нашей сцены… И первым был „Мумий Тролль“, с ним это произошло на наших глазах. Он стал музыкой поколения, и двери эти открылись, и в двери эти должны были хлынуть новый талантливые интересные группы…Не случилось. Время показало, что мы с Мишей были очень наивны…»

«Мумий Тролль» феноменально отличался от всех остальных точностью каждого шага. Все было вовремя и успешно! Секретный концерт для поклонников, «Мумий дом» в Подмосковье, ажиотаж вокруг первых сольных концертов в Москве. Все было потрясающей точно и правильно сделано. Думаю, это вытекало из наблюдений Ильи за тем, как работает музыкальная индустрия на Западе. Лагутенко очень точно ощутил, что не стоит изобретать велосипед, нужно просто правильно конвертировать западный опыт на русскую почву. В результате «Тролли» прослыли просто первопроходцами в области клипов, пластинок и продвижения…

Второй альбом выходил в атмосфере дикого ажиотажа. Уровень ожиданий был запредельно высок. В музыкальной индустрии есть такой термин «синдром второго альбома». Часто столько творческих сил и энергии артист вкладывает в дебютную пластинку, куда вдобавок входят песни, иногда записываемые на протяжении нескольких лет, что второй альбом оказывается провальным. Никто не мог предсказать, оправдает ли «Мумий Тролль» ожидания публики и профессионалов.

Мы с Лагутенко и Бурлаковым придумали для «Радио Максимум» конкурс: кто догадается, как будет называться вторая пластинка «Мумий Тролля»? Понемногу давая подсказки слушателям, мы подвели их к главному ключу: название второго альбома органично сочетается с названием первого. Открывали мы его в «Мумий-Ночь» — Ночь «Мумий Тролля» на «Радио Максимум». Приехал Лагутенко, мы раскрыли конверт с пластинкой и торжественной объявили название: «Икра»! Потом в течение нескольких часов мы играли все песни с альбома. Илья предварял каждый трек какой-нибудь историей. Помню, как, объявляя песню «Дельфины!, я сказал: „Руку на отсечение, сейчас в эфире — будущий суперхит!“

Костя Кинчев слушал эту программу и потом сказал мне по телефону: „Ну да, ну ничего, ничего. Но насчет отрубленной руки ты погорячился, песня-то не хитовая“. На что я возразил: „Костя, „Дельфины“ — не хитовая песня? Я с тобой поспорить готов, что это будет хит“. А он мне: „Да пожалуйста, меня чутье не обманывает, давай поспорим“. И мы с ним реально поспорили, не помню на что. Рука цела. Песня „выстрелила“.

Лагутенко — абсолютный подарок для журналистов. Он не лезет за словом в карман. Его остроумие, обаяние, простота формулировок делают любое интервью интересным. Еще одна важная деталь: это как раз тот случай, когда артист понимает, что ему это тоже нужно. Кстати, самое феерическое интервью Лагутенко я слышал на станции „SWH PLUS“ в Латвии.

Алекс Дубас

„Мы решили, что Илья в эфире будет мальчиком Андрисом из Елгавы, который обладает уникальным талантом имитировать голоса и звуки. Андрис прославился тем, что может очень точно копировать марену речи Ильи Лагутенко. И мы решили пригласить этого самородка в эфир. В общем, настоящий Лагутенко час давал мне интервью, как Андрис, копирующий манеру речи Лагутенко. Было очень весело. Самым сложным оказалось не прыскать в эфир.

Я могу себе представить, чего это им стоило. Дубас спрашивал Илью/Андриса, как он обнаружил в себе уникальные способности звукоподражания, а тот рассказывал (кстати, Лагутенко выработал легкий латышский акцент), что началось все в детстве с животных, точнее, с пчел. Андрис проводил лето на пасеке у дедушки и научился жужжать, как пчелы. Потом Дубас просил это продемонстрировать, и они ставили в эфир пластинку „Звуки природы“, трек с жужжанием пчел. Потом Андрис показывал, как кричат слоны, обезьяны и морские котики в брачный период. Все это Дубас ставил с той же пластинки, и это было невероятно смешно.

А потом случился „Максидром“-98, оказавшийся для меня абсолютным шоком…

Мы получили согласие от группы и поставили ее во все афиши. Накануне фестиваля мы, сутками не выходившие из „Олимпийского“, вдруг обнаружили, что никто не может назначить точный саунд-чек с группой „Мумий Тролль“. Я позвонил Лене Бурлакову. А дальше произошло следующее. Леня за ночь до фестиваля объявил нам: „Мумий Тролль“ выйдет на сцену только в том случае, если:

1. перед выходом группы на сцену произойдет получасовой перерыв;

2. в концерт будут включены еще две группы нового лейбла „Утекай Рекордз“: „DeadУшки“ и „Туманный стон“;

3. во всем спорткомплексе „Олимпийский“ обеспечить продажу кассету и дисков „Утекай Рекордз;

4. всех продавцов и весь обслуживающий персонал одеть в майки „Утекай Рекордз“.

Плюс: подписанный сорокастраничный контракт с группой. Образец нас сейчас привезут.

Я поначалу ушам своим не поверил „Мумий Тролль“ должен был быть практически „хэдлайнером“ фестиваля, их ждали как „суперзвезд“, их выступление предполагалось как одно из главных украшений „Максидрома“. И тут в ночь накануне они ставят такие условия. Иначе они не выйдут на сцену. Причем, когда за несколько месяцев до события они сказали свое „да“, ни о каких условиях речь не шла. Это, конечно, был чистой воды шантаж. Я сказал в трубку: „Нам нужно посоветоваться“, и отключился. Первое желание было расколотить трубку об стену. Реакция моих партнеров была не столь однозначной.

Леня Ланда: „Торговлю мы обеспечить можем. Дадут майки — оденем продавцов в майки“.

Вова Месхи: Получасового перерыва не будет. Но паузу подлиннее, в принципе, дать можем“.

Дима Гройсман: „А не пошли бы они на х*й!“

Мое сердце было с Димой. Но разум — нет. Мозг свербело: зритель и слушатель — все ради него. Обещанный им „Мумий Тролль“ — вынь да положь „Мумий Тролль“!

Я перезвонил Лене Бурлакову. Наш ответ по пунктам звучал так:

1. перерыв на 30 мин, а пауза на 5.

2. никаких новых групп в программе. Можем поиграть их музыку перед началом фестиваля, когда народ рассаживается.

3. торговлю обеспечим

4. в майки оденем. С вас майки и грампластинки на реализацию.

И добавляю следующее: „Только ты запомни этот момент, Леня. Хорошо запомни. Потому что дальше все будет по-другому. И обратной дороги нет“.

А Бурлаков отвечает: „Видишь, как просто все решается?! А с контрактом что?

Дмитрий Гройсман

„Миша в ярости вышел в коридор, мы остались вдвоем с Месхи. Я взял контракт, который нам предлагалось подписать, и тупо стал его читать. Месхи взял посмотреть приложение к контракту. Он пробежал его глазами и говорит: „Дим“ Нет смысла читать большой контракт. Первый пункт приложения мы выполнить уже не сможем. Они хотят, чтоб за ними в девять утра прибыл комфортабельный автобус. Это значит, что его сейчас в два ночи надо найти и заказать. Далее здесь обозначены ограничения по марке автобуса, году выпуска, и требование, чтоб водитель был в костюме, говорил по-английски, был вежлив и неназойлив“. Тут я сказал: „Нереально? Все!“

Заходит Миша — и это самый красивый момент, который был. Я ему сказал: „Мы их послали!“ — „И они пошли на х*й?“ — „Да!“ — „Точно?“ — „Абсолютно!“ — Дай мне телефон!“ — Миша хватает телефон и мчится по коридорам „Олимпийского“, где сеть не ловит, в зал, где есть связь, набирает воздуха, чтобы сказать: „Леня? Пошел на х*й“, а в трубке говорят: „Абонент вне зоны доступа!“.

Из архива „Квартет И“ на „Нашем радио“

Черновики Ильи Лагутенко к песне „НЕВЕСТА“

Как же тебя занесло на ровно месте;

Как же тебя развезло с одной бутылки;

Как же тебя разнесло на всем готовом;

Как же тебя разнесло ручной гранатой;

Как же мне все свело в этих тесных джинсах;

Как же меня завела вон та блондинка;

Как-то меня замели менты за пьянку;

Как же тебе повезло, султан Брунея;

Финальный вариант, вошедший в песню:

„Как же тебе повезло — моей невесте!“

Слава богу, я не прозвонился. На следующее утро Илья в девять утра уже вышел на сцену „Олимпийского“ репетировать с группой, и вечером, когда действо закончилось, все осознали, что фестиваль врежется в память потрясающей дуэлью групп „Сплин“ и „Мумий Тролль“.

Васильев был невероятно красив и упоителен. В тот вечер на сцене „Олимпийского“ он заставил весь зал плакать и бушевать в экстазе. „Сплин“ стал еще одной супергруппой на небосклоне отечественного рок-н-ролла, и после их триумфального выступления ни у кого не осталось в этом сомнений. „Максидром-98“ навсегда остался в анналах благодаря стоящему на коленях на авансцене Васильеву, сотрясающемуся от каждого удара барабанов.

Александр „ХИП“ Пономарев

«Я стоял просто потрясенный, мороз по спине. Вот это группа! На огромном стадионе, профессионально, красиво, ярко, мощно! Все шесть песен с „Гранатового альбома“ прозвучали просто нокаутом, на одном дыхании! А у „Мумий Тролля“ было два-три хита, но не такие песни были „гимновые“! Они выглядели совершенно точно слабее. В тот вечер на „Максидроме“ „Сплин“ начисто переиграл „Мумий Тролль“! Мы были на голову выше!“

После «Сплинов» казалось: никто круче уже не будет. Но не тут-то было. Митрофанова произносит: «Сейчас на сцене появится группа, которую я ждала всю жизнь!». Из темноты прожектор выхватывает всклокоченного Лагутенко с гитарой. Удивительно, что и он тоже в желтом. Илья обводит стадион взглядом и произносит: «Добрый вечер, муми-сквичи и гости!». А дальше: «Мне…» Все тут же подхватывают «…Под кожу бы, под кожу…» он медленнее: «…под ко-жу…»…Он ломал ритм как угодно, доводя зал до экстаза. Он мог себе позволить в этот момент все. Другой образ, зафиксированный в памяти — это Лагутенко, касающийся высунутым языком плеча вокалистки «МТ» Олеси Ляшенко. Мик Джаггер, увидь он это, был бы доволен. Один играл рок-н-ролл, другой играл в рок-н-ролл. Все было видоизменено, взаимозаменяемо, смысл не был главным. Главной была форма. На смену крику отчаянья «Скоро рассвет, выхода нет» приходило ни к чему не обязывающее, но легко ложащееся на язык «Кот кота ниже живота». Это одно время сменялось другим.

Дмитрий Гройссман

«Сплин — это был последний артист русской рок-музыки. А „Мумий Тролль“ был первой группой нового времени. В основе музыки и текстов Васильева была позиция, страдание, исповедь. А в глубине „Мумий Тролля“ не было никакого протеста и бунтарства. Там вообще никакой позиции не было».

Размышления на тему

отдельный произведений группы

«Мумий Тролль»

в стиле «хокку»

с недобрым предчувствием гуляю по Токио

серийный убийца нас ждет в подворотне

пора делать ноги

с гейшей возлюбленной завтра мы едем на шоппинг

пусть платит сама — ведь вгонять самурая в расходы негоже…

ленту крестом через тело накинь да защелкни

в пол я педаль утоплю как герой-камикадзе

ложимся по крику «банзай»!

средствами теле- и сете- и -радио- коммуникаций

я доберусь до тебя, ведь не знает преград

чувство любви самурая

Декабрь 2002

Сегодня «Мумий Тролль» медленно, но верно обретает облик легендарной группы. И история обрастает мифами, молодые группы смотрят на них как на классиков. Что забавно, если не забывать Лагутенковские безумные концерты, клипы и придумки. Его фантазия всегда срабатывала на слом устоявшимся схем и стереотипов. А на развилке из любых проторенных дорог он выбирал нехоженую тропу.

КОЗЫРЕВ — ЛАГУТЕНКО

Ко дню рождения в 2003 году

«Илья Игоревич, я тебя решил поздравить с Днем Рождения, да-да-да. Пусть ветер вокруг тебя по-прежнему свивается в упругие канаты. Пусть „Мумий Тролль“ еще долго будет „зоной турбулентности“, а народы зачарованно пристегнут ремни. Пусть каждый день проносит тебе простые радости и наслаждения. Мы-то знаем, что без необходимых вещей прожит можно. А без лишних — нельзя. В месяц, когда ты появился на свет, на вершине всех хит-парадов были „The Beatles“, c „Hey Jude“. И это правильно!

(опубликовано в газете „Коммерсантъ“)

Меня восхищает то, что с годами его внутренне состояние свободы не изменилось, не скукожилось, и свет в его глазах не потускнел. Когда набираю его сотовый номер, я готов к тому, что он будет во Владивостоке, Риге, Лондоне, Сан-Франциско, на Ямайке или Токио. Он остается таким же абсолютно космополитом, как показался мне тогда, в Кэмден-Тауне. Он ответит радостно и с удовольствием договорится о встрече. А когда мы будем что-то обсуждать в „16 тоннах“, я буду смотреть на него, понимаю, как обычно, что ни на йоту он не откроет свои мысли и чувства, не подпустит к себе ни на сантиметр ближе, не испытает никакой потребности в общении — с тобой или с кем бы то ни было еще. Илья недоступен, закрыт и самодостаточен. И я не знаю никого, кто мог бы себя назвать его другом.

Такой он, Император Рокапопса. Открыт всему земному шару, закрыт для тех, кто рядом.