«Мумий возвращается» — GQ

Стильный мужчина 2007 – ИЛЬЯ ЛАГУТЕНКО

МУМИЙ ВОЗВРАЩАЕТСЯ

В принципе я многое видел. Брал интервью у миллионеров и звезд первой величины. Но ни одного из этих людей не было так сложно достать, как Илью Игоревича Лагутенко (именно так, по имени-отчеству). Организация 40-минутной встречи в аэропорту Внуково потребовала трех недель переговоров. «Стильный мужчина 2007» произвел впечатление человека, который уже все сказал и сделал и поэтому совершенно не важно, о чем его спрашивать — о политональных наложениях у Бриттена или о том, почему группа называется «Мумий Тролль». Поэтому я просто улыбнулся и протянул ему руку…

GQ Привет, как дела?

ИЛ (Здороваясь и устраиваясь в кресле) Нормально вроде, нормально.

GQ Меня предупреждали, что вас будет трудно достать, потому что «они сей’час записали альбом и пошли вразнос». Вы, вообще, бурно отдыхаете, по рок-н-ролльному?

ИЛ (Улыбаясь.) Кто это из ваших знакомых та’ким языком выражается? Нет, на самом деле, все истории о рок-н-ролльных буднях — это россказни тех, кто о них ничего не знает, а только догадывается. У нас все спокойно. Для меня лучший отдых — это когда ник’то не задает друг другу ненужных вопросов, я не на вашу работу намекаю. Когда ниче’го не нужно планировать, делать. Но вы не подумайте, что я на свою бурную жизнь жа’луюсь. Просто иногда хочется остановиться и посмотреть на нее со стороны. Как говорит наш гитарист Юра Цалер, «жизнь познается на контрастах».

GQ Я когда готовился к разговору, прочитал несколько ваших интервью. В двух из них были практически одинаковые абзацы. Самое интересное, что первое — это 1998 год. А второе — 2007-й. Вас что, уже обо всем спросили?

ИЛ Ну, значит такие вопросы задают, на которые существуют одни и те же ответы. Знаете, есть такая тема, на это еще Джон Леннон жало’вался, — люди вырастают, поколения меня’ются, а артист остается…

GQ Ну да, не все читали ваши первые интервью в журнале «ОМ».

ИЛ Именно. Вот вы их читали, а ваши читате’ли, может, не читали. Поэтому вопросы неизбежно повторяются. Но ничего в этом нет плохого. Люди общаются. Это нормально.

GQ Микки Рурк жаловался, что после «9 с половиной недель» его совершен’но задолбали признания типа «я классно потрахался под твое кино». Вам в таком признаются?

ИЛ (Смеется.) Да, я хорошо помню первый раз, когда что-то такое произошло. Дав’ным-давно я сидел в ресторане, ко мне вы’шел повар — такой большой, весь в татуиров’ках, и сказал, что он, конечно, извиняется, но у него сегодня родился сын, а зачина’ли они его с женой под мою песню. Это был первый раз. А потом много было историй, люди вот диссертации пишут под наши пес’ни. Каждый выбирает себе звуковую дорож’ку по жизни. Мне интересно, что жизнь людей связывается с нашими песнями. Что-то они там себе находят такое. Это приятно, получается, что часть этого мира действи’тельно принадлежит нам. Получается, что мы на этом свете не зря.

GQ К вопросу о звуковой дорожке. У вас нет ощущения, что все самое интересное в музыке уже случилось?

ИЛ Ну, конечно, есть такая мысль. Но все эти разговоры касаются в основном форм ее воспроизведения. А песни, они всегда оста’ются песнями. Так что все эти умные разго’воры вроде «вот какая музыка была в 60-е и какая в первое десятилетие XXI века…» — это не ко мне. Я никогда не задумывался над теорией музыки. Говорят, это где-то там изу’чают, но мне это неинтересно.

GQ Но как вы думаете, сейчас возможен взрыв, подобный тому, что произо’шел в 60-х?

ИЛ Ну это же было связано не столько с разви’тием музыки, сколько с какими-то други’ми пластами человеческой жизни — поли’тическим, социокультурным. Да и какой взрыв? Взрыв был не в музыке, а в образе сознания.

GQ Да, но образ сознания был неотделим от музыки.

ИЛ А сейчас мы живем в другое время, какие-то вещи упрощаются, альбом можно записать, не выходя из собственной спальни, как го’ворится. Теперь другая проблема — их стало столько, этих альбомов, записанных в спаль’не, что даже людям, которые этим интересу’ются, сложно сориентироваться. Но, может, следующий взрыв и произойдет тогда, ког’да таких альбомов станет слишком много. Но вообще время массовых кумиров уходит.

GQ Кстати, о том же говорил Малкольм Макларен; он сказал, что время большо’го жанра прошло и искусство дробится на узкоориентированные жанры.

ИЛ Ну вот видите, как интересно. Времена дейст’вительно меняются. Я когда-то в газете чи’тал о великом и ужасном Малкольме Макларене, который создал панк-движение, бла-бла-бла. И все это воспринималось как фантастика из жизни другой планеты, А не’давно, по-моему, три недели назад, мы вы’ступали на фестивале одном. За два часа до нас на другой сцене выступал Макларен с диджейским сетом. Конечно, в голове такие вещи трудно уложить: вчерашние недосягаемые герои оказываются не то чтобы рядом с тобой, а, может, даже где-то позади. Вот, оказывается, как бывает.

GQ Вы у нас проходите по категории «стиль’ный мужчина», поэтому такой вопрос…

ИЛ (Иронично улыбается.)

GQ…Нет, это не так смешно, как кажется… …

ИЛ Да, извините, это очень серьезно, очень.

GQ Так вот. Газета The Тimes однажды написала про Путина, что «он похож на могильщика, который забыл надеть галстук». Про вас нечто похожее писали?

ИЛ Меня, признаться, не сильно заботят подоб’ные рецензии. Они, конечно, не проходят мимо меня, но как эта информация в меня заходит, так и уходит. Кроме того, все смеш’ные отзывы касаются скорее музыки и кон’цертов, нежели манеры одеваться. А то, про что вы спрашиваете, это что-то из времен журнала «ОМ». Они тоже серьезно подходили к проблеме внешнего вида. А теперь вот вы.

GQ Точно. Отсюда следующий вопрос — одежда влияет на ваше внутреннее состояние? Ну, то есть бывает так, что в одной вещи вы чувствуете себя круто, а в другой — не очень?

ИЛ Бывает, конечно. Знаете, любая модель вам расскажет, что когда на нее надевают вещь, которая ей не идет, то она идет по подиуму с таким лицом, что начальник показа обяза’тельно скажет — «сними это немедленно, да’вай наденем что-нибудь другое». Вот и у ме’ня то же самое.

GQ Вы можете как-то очень умно объяснить, почему у англичан мода в крови, а у рус’ских — нет?

ИЛ Ммм, не знаю. Умно — не умно. Мне кажет’ся, умно — это просто не объяснять. И воспринять как данность.

GQ Вам, кстати, не кажется, что Лондон уже не соо1?

ИЛ Кажется. Уже несколько лет кажется. Я это объясняю экономическими причинами. Этот город реально стал дико дорогим. Творческой молодежи, которая движет людей, город, некомфортно там жить. Какое творчество, когда нужно думать о счетах за газ и электричество? Многие уезжают. В Америке сейчас гораздо легче, поэтому куча англичан — музыкантов, актеров — там живет. Они там за свой фунт получают в два раза больше, чем в Лондоне.

GQ Оскар Уайльд высказал такую мысль — «художник все лучшее, что в нем есть, вкладывает в свое творчество». То есть на собственную жизнь искрометности уже не остается. Вы это чувствуете?

ИЛ Нет, мы на скуку не жалуемся. Хотя мне действительно интереснее жить в своем творчестве и выстраивать жизнь так, что «Мумий Тролля» будет в ней процентов 80.

GQ Что будет написано на вашем могиль’ном камне?

ИЛ Коротко и просто — чтобы дети знали, куда приходить: имя-фамилия. У моего отца так написано. И мне никогда ничего больше не хотелось.

Данила Антоновский

Прислано: Elis