«Ни там, ни тут» — Пульс (Молдова)

Ни там, ни тут

16 октября исполнилось 40 лет Илье Лагутенко

Слово «рокопопс» — очень меткое определение к сегодняшнему герою. Оно могло бы быть обидным, если бы он сам его не придумал. И, возможно, звучало бы гордо, если бы мы жили, скажем, в Лондоне. Группа «Мумий Тролль» оказалась на какой-то неясной грани между «самым-самым русским роком» и «попсой». Временами кажется, что это — та самая золотая середина. А временами это означает нигде. Лидер группы Илья Лагутенко сохраняет степенность, не вступая в дискуссии о статусе. Что, правда, логично — дяде уже сороковник.

На одной планке с Оззи

Глядя на этого кумира пятнадцатилетних девочек, как-то не верится, что его музыкальная деятельность началась раньше 1995 года. А это, что поразительно, так. «Мумий Тролль» выпустил свои первые песни аж (страшно представить) в 83-м. Чтобы было понятно, насколько это давно: в один год с образованием «Алисы» и «Наутилуса», за год до образования «Гражданской обороны» и «Чайфа» и всего год-два после «ДДТ» и «Кино». Так что речь идёт прямо-таки об аксакале. Который, впрочем, был далёк от столиц русского рока — Ленинграда или хотя бы Свердловска. Где-то на самом краю советской карты, во Владивостоке, зрел юный талант. К слову, рок-сцена этого города была в 80-е очень даже интересной, и разве что большое расстояние от основных центров не дало ей стать частью легенды. Сегодня уже ничего не поделаешь — большая часть тогдашних исполнителей (вроде группы «Седьмой прохожий») оказалась в эмиграции, и их песни звучат уже для другой публики.

Чья-то звезда всегда восходит на импровизированном горизонте. У Лагутенко взошла луна. Точнее, так называлась одна из первых песен — «Новая луна апреля». Кстати, кто знает «Троллей» лишь по всяким «Невестам» — очень рекомендую прослушать именно «Луну». Спокойная, умиротворяющая, бархатная композиция. Которая, кстати, недаром потом кочевала по всяким антологиям и сборникам лет так с пятнадцать:

Новая луна апреля
Осветила небосвод
Но мы ей уже не верим —
Нам она ничего не несёт.

Именно из-за этой строчки — «но мы ей уже не верим» — у Лагутенко начались первые проблемы с властями. Очередной съезд КПСС проходил аккурат в апреле, а охотников искать аналогии в те времена хватало. Так что Лагутенко, как и положено всякому музыканту-подпольщику, сразу попал на карандаш «у кого надо». А на собрании актива Дальнего Востока первый секретарь горкома и вовсе решился на перл. В докладе о работе с молодёжью он объявил две самые опасные группы — монстров хард-рока Black Sabbatt и «лабающую» тогда по приморским дискотекам группу «Мумий Тролль». Так семнадцатилетний парень из далёкого города был поставлен в один ряд с Великим и Ужасным Оззи Оззборном.
Увы, мало известно о том, давили ли на Лагутенко. Ориентировавшийся в 90-е на молодёжную аудиторию, он не корчил из себя диссидента. Известно, что в Москве и Питере за подобные текста могли сфабриковать дело и выслать куда подальше. Из Владика, впрочем, ссылать уже некуда. Могли спешно призвать в армию. Впрочем, Илья в армии и оказался. Но, судя по всему, это не было результатом его «подрывной деятельности». Жажда и одиночество вылились в серию песен, которые потом очень даже пригодились.

Вкусная тема

Перенесёмся в середину 90-х. Тут начинается история «не мальчика, но мужа». Лагутенко успел уже получить образование, выучить несколько иностранных языков, поработать в Лондоне и Китае. Не случайно, именно его группа первой из советских рок-банд выступит в Китае и Японии.
История музыки знает много случаев, когда будущий герой отказывался от престижной профессии, принося карьеру в жертву увлечению. С Лагутенко ситуация какая-то непонятная. С одной стороны, он успешный бизнес-менеджер. Но, если верить его словам, то в музыку он вернулся именно из-за того, что действующая зарплата не устраивала. Что ж, кокетничать никому не запрещено, особенно человеку, избравшему в качестве стиля уже вовсю бушевавший на Западе брит-поп. Положительно, постсоветская сцена нуждалась в эдаких отечественных Oasis или Blur. Для Лагутенко это был просто подарок судьбы. Его лингвистические навыки (английский, французский, китайский, японский) подходили как нельзя кстати, чтобы сделать песни вкусными. Что бы там ни говорили о последующем творчестве, но первый официальный альбом группы — «Морская» — стал в музыкальном плане действительно сильной вещью. До сих пор и инфантильствующие любители «потусить», и клятые неформалы одинаково охотно подпевают известным до боли в перепонках, но ненадоедающим строчкам:

В объятьях полупьяных женщин гибли моряки,
Тельняшки рвали и кололи прямо на груди.
Здесь сердце остановится, не будет слышен стук,
Ты свой последний танец танцевал уже без рук.

О чём конкретно пелось в этой песне, вряд ли понимал и её автор. Это — набор образов. Это — именной приморский колорит, который Лагутенко за милую душу демонстрировал на альбомах «Морская» и «Икра», вышедших один за другим. У крутых московских лейблов просто не было выбора, чтобы не включиться в игру. А вскоре группа стала настолько популярной, что звёздный лик её лидера не украшал разве что фольгу от шоколадок.
В дальнейшем, увы, подобных выстрелов не обнаружилось. Третий альбом «Точно ртуть алоэ» вышел тиражом настолько сжатым, как будто группа специально хотела устроить поклонникам испытание на верность. Любители творчества считают этот диск наиболее интересным в творчестве коллектива. Те же, кто его так и не отыскал, вряд ли потерял очень уж много: «Ртуть» явно рассчитана на узкий круг.
В дальнейшем же «Мумий Тролль», увы, начал куда больше штамповать синглы, чем создавать концептуальные альбомы. И кислый имидж «недорокеров» за ними надолго закрепился. Плюс ещё своё чёрное дело сделала и ротация на ТВ и радио. В эфир шло не лучшее, а запоминающееся. Особенно обидно за альбом «Меамуры» 2002 года. Из позднего «Тролля» — единственно сравнимый с «Морской». Но, увы, объективно лучшая песня «Странники» проскользнула в эфирах мельком, в то время как «Доброе утро, планета» напротив затаскали так, что её уже нельзя было слышать без пары ласковых ругательств. Наиболее же неожданные треки остались, как водится, на диске. Нельзя точно сказать — вина это лишь массмедиа или самого Лагутенко, которого устроило плыть по течению.

Вклад неоднозначности

Кем же всё-таки стали Лагутенко и его друзья из группы? Кто-то считает их «глотком свободы». Но это вряд ли, ибо лишённые социального подтекста песни прекрасно шли в начале 90-х и от других групп, оккупировавших телеящик несколько раньше. Говорить о каком-то новаторстве тоже не приходится — вряд ли Лагутенко претендует на лавры Лиэма Галлахера. Что же касается артистов, которые пошли по стопам «троллей», то тут и вовсе лучше промолчать. По той простой причине, что лишь один из двадцати таковых последователей тянет на то, чтобы именоваться гордым именем артист. С подачи заинтересованных мэйджор-лейблов лавина поющих кошачьими голосами непонятно о чём лиц рванула на слушателя, сминая его, как юное деревце. Эта болезнь не прошла и теперь. До сих пор по якобы неформальным радиостанциям слышны экзерциции на тему «в воздухе тают осколки посуды». Прощать их рано — ведь никто пока не создал своего «Владивостока–2000» или «Воспитанника упавшей звезды».
Но, с другой стороны, вряд ли было бы гуманным вешать на батьку-тролля ответственность за не в меру разбушевавшееся потомство. Талант музыкального лингвиста и творца эпатажа Ильи Лагутенко не выдумка СМИ. Он добился популярности, прекрасно осознавая формулу успеха в рок-н-ролле. Его творчество — любовь, которая и происходит между ним и залом вместо стены, от которой так предостерегал Роджер Уотерз.

Олег Тимошенко

Прислано: Elis